Договор профессионального хранения документов (часть 1)

    журнал "Хозяйство и право", 2006, № 11. с. 69-76

    автор: Олег Анциферов

    Предоставление услуг по хранению документов юридических лиц на профессиональной основе появилось в России в самом конце девяностых годов. Первые инвестиции в Россию в этой области были сделаны английскими и американскими аутсорсинговыми компаниями, специализирующимися на оказании услуг по внеофисному хранению документов в качестве профессиональной деятельности. В настоящее время именно эти компании занимают лидирующее положение на российском рынке профессионального хранения документов. В связи с этим, договорные конструкции, используемые при оказании услуг по хранению документов и иных сопутствующих услуг, испытали влияние англо-американского права. Следует отметить, что ведение бизнеса в России осуществляется иностранными инвесторами через дочерние компании, являющиеся российскими резидентами, при этом их основными клиентами также являются российские резиденты, хотя, в большинстве своем, и являющиеся предприятиями с иностранными инвестициями. Данные обстоятельства не позволяют инвесторам рассчитывать на то, что применимым правом к отношениям сторон по договору хранения в России будет являться иностранное (например, английское) право, так как наличие иностранных инвестиций в капитале сторон договора традиционного не рассматривается международным частным правом в качестве иностранного элемента, позволяющего сторонам договора выбрать в качестве применимого права право страны инвестора.

Учитывая это, стороны договора хранения документов в России обычно прямо указывают в договоре на российское право как на право, регулирующее отношения сторон по договору.

Тем не менее, практика использования в России договоров профессионального хранения документов высветила некоторые проблемы, вызванные неадаптированностью заимствованных из англо-американского права конструкций к императивным нормам российского гражданского права, а также недостаточной теоретической разработанностью соответствующих российских правовых конструкций. В настоящей работе мы попытаемся проанализировать указанные проблемы и выработать некоторые теоретические и практические рекомендации. 

Документы как предмет договора хранения 

Большинство документов, которые яляются предметом договора хранения, представляют собой, так называемые, «архивные документы». В соответствии со статьей 3 Федерального закона Российской Федерации от 22.10.2004 г. № 125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации»[1] (далее – «Закон об архивном деле»), «архивный документ - материальный носитель с зафиксированной на нем информацией, который имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать, и подлежит хранению в силу значимости указанных носителя и информации для граждан, общества и государства». Осуществляя хранение архивных документов с использванием аутсорсинговой компании собственник таких документов выполняет возложенные на него законодательством публичные обязанности, что не может не повлиять на порядок исполнения договора хранения его сторонами.

Следует отметить, что Закон об архивном деле рассматривает архивные документы в качестве объекта права собственности (статьи 7-9 и др.). Согласно абзацу 7 статьи 2 Федерального закона от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ "Об информации, информатизации и защите информации"[2] (далее – «Закон об информации»), документы рассматриваются в качестве «информационных ресурсов», в отношении которых собственник информационных ресурсов  в полном объеме реализует полномочия владения, пользования, распоряжения (абзац 11 статьи 2 Закона об информации).  Е.А.Зверева отмечает, что «по смыслу ст. 209 ГК РФ, объектом собственности может быть только имущество, к каковому информация, в соответствии с перечнем видов объектов гражданских прав, данным в ст. 128 ГК РФ, не относится»[3]. Таким образом, собственник документа выступает только в качестве собственника материального носителя информации, но не самой информации как таковой. Признание документа, исходя из его материального характера, в качестве объекта права собственности позволяет современным цивилистам относить документы к «вещам», то есть, допускать использование документов в качестве предмета договора хранения на основании статьи 886 ГК РФ. Как указывает М.И.Брагинский, «из всех объектов гражданского права договор хранения может быть заключен только в отношении вещей, т.е. предметов материального мира. При этом оборотоспособность конкретного вида вещей не имеет значения, поскольку нет таких вещей, которые не могли бы по этому признаку стать предметом рассматриваемого договора. В последнем проявляется специфика соответствующей услуги»[4]. Следовательно отсутствие оборотоспособности у документа, то есть, невозможность отчуждения данного документа по сделке (например, документ из личного дела работника), не является препятствием для признания такого документа предметом договора хранения. 

Г.Ф.Шершеневич, анализируя норму статьи 2100 Свода законов Российской империи, отмечал допустимость поклажи актов[5] (то есть, документов в соответствии с современной терминологией). Буквально норма статьи 2100 Свода звучала следующим образом: "на сохранение или поклажу могут быть отдаваемы вещи, деньги и акты, собственные или по доверенности, с согласия хозяина"[6]. Из данной нормы следует, что акты в дореволюционной России не отождествлялись с вещами. Основными признаками документов, которые отличают их от вещей, являются, во-первых, несопоставимо более высокая ценность нематериального содержания документов (информации) по сравнению с ценностью материальной оболочки документов, и, во-вторых, наличие публичного интереса в сохранении документов, что исключает возможность их отчуждения по сделке, по крайней мере, большинства из них. Изложенное позволяет относить документы к вещам с достаточной долей условности и, скорее, исходя из практических соображений, так как документы не обозначены в качестве самостоятельных объектов гражданских прав в соответствии со статьей 128 ГК РФ. На наш взгляд, не было бы лишним прямое указание в ГК РФ на допустимость хранения документов по возмездному договору хранения, а также установление некоторых специальных правил по отношению к договору хранения документов. 

Ответственность хранителя документов 

Согласно пункту 1 статьи 901  ГК РФ,  хранитель обязан возместить поклажедателю убытки, причиненные утратой, недостачей либо повреждением находящихся на хранении вещей. При этом фактически ответственность профессионального хранителя документов исключается только в случае непреодолимой силы как причины утраты документов, так как все иные предусмотренные пунктом 1 статьи 901 ГК РФ случаи освобождения хранителя от ответственности, на наш взгляд, не имеют практического значения для отношений по хранению документов. Таким образом, хранитель документов несет ответственность и за утрату предмета хранения в результате случая (наиболее типичные для хранения документов случаи – пожар и затопление водой).

При утрате документа как материального носителя (бумаги, компакт-диска) поклажедатель вряд-ли будет предъявлять к хранителю требование о возмещении стоимости такого материального носителя. Как уже выше отмечалось, ценность документа как материального носителя, несопоставима с ценностью содержащейся  в документе информации. Следовательно, может быть предъявлено требование о взыскании убытков, причиненных утратой  хранителем такого документа и не связанных со стоимостью материального носителя. Однако, на практике всегда вызывает существенные затруднения доказывание размера иных убытков, чем убытки, вызванные стоимостью утраченного имущества. Согласно статье 15 ГК РФ, к таковым относятся расходы для восстановления нарушенного права и неполученные в результате нарушения доходы. Допустим, что хранитель утратил документ поклажедателя, который позволял последнему обосновать перед налоговым органом свое право на уменьшение налогооблагаемой базы по налогу на прибыль. В результате поклажедатель уплатил налог в большем размере, чем он был бы уплачен при наличии утраченного документа. В данном случае поклажедатель должен доказать причинную связь между фактом уплаты соответствующей суммы налога и фактом утраты документа. Безусловно, что хранитель будет ссылаться на недоказанность поклажедателем данной причинной связи и, скорее всего (хотя и не обязательно), суд в таком споре встанет на сторону хранителя. На наш взгляд, для поклажедателя будет более предпочтительным установление в договоре неустойки в достаточно адекватной твердой денежной сумме за потерю сответствующей единицы документа, что, если и не позволит в будущем возместить убытки в полном объеме, то, по крайней мере, частично их компенсирует.  Однако на практике профессиональные хранители документов либо, используя пункт 1 статьи 394 ГК РФ, включают в свои типовые формы договоров исключительную неустойку за утрату документов в символическом размере (например, один доллар за короб документов), либо, руководствуясь правом, предоставленным пунктом 1 статьи 902 ГК РФ, ограничивают договором размер ответственности хранителя. Например, в договоре указывается, что хранитель не несет ответственности за косвенные убытки, включая ответственность за упущенную выгоду. 

В абзаце втором пункта 3 статьи 896 ГК РФ предусмотрена еще одна мера гражданско-правовой ответственности, которая может использоваться поклажедателем для защиты своих прав в случае утраты хранителем находящихся на хранении документов, когда хранитель отвечает за такую утрату. Поклажедатель вправе требовать возврата уплаченного вознаграждения за хранение утраченных хранителем документов либо не платить такое вознаграждение, если оно ещё не получено хранителем. Данная санкция не является возмещением убытков, следовательно, применение такой санкции не может быть ограничено договором хранения на основании пункта 1 статьи  902 ГК РФ и пункта 1 статьи 394 ГК РФ.  Однако, исходя из пункта 5 статьи 896, вышеуказанные правила уплаты вознаграждения при утрате вещи хранителем могут быть исключены договором хранения, следовательно, только прямое указание в договоре на неприменение к хранителю данной санкции  позволит хранителю рассчитывать на вознаграждение за хранение и в случае утраты документов. Тем не менее, даже при наличии в договоре подобного условия,  судом, рассматривающим спор из договора хранения, может быть занята иная позиция. Так Президиум ВАС РФ в постановлении от 23.08.2005. № 1928/05 определил, что «по смыслу пункта 1 статьи 896 во взаимосвязи со статьей 309 Гражданского кодекса Российской Федерации вознаграждение за услуги по хранению вещи подлежит взысканию с поклажедателя при условии надлежащего исполнения хранителем принятых на себя обязательств»[7]. Таким образом, по мнению суда, ненадлежащее выполнение хранителем своих обязанностей в любом случае исключает его право требовать вознаграждение от поклажедаля, несмотря на положения договора. Ю.В.Романец отмечает, что «одна из особенностей хранения состоит в том, что несмотря на потребление услуги по хранению в процессе ее оказания, это обязательство направлено на достижение конечного результата - выдачу имущества поклажедателю в надлежащем состоянии по окончании срока хранения»[8].

Данная позиция представляется небесспорной, так как право сторон договора исключить применение меры гражданско-правовой ответственности, предусмотренной абзацем вторым пункта 3 статьи 896 ГК РФ, вытекает из пункта 5 той же статьи. Достаточно трудно представить себе ситуацию, когда действия хранителя не повлекли за собой для поклажедателя вообще никакого положительного экономического эффекта (пожалуй, только случай гибели предмета хранения непосредственно после его принятия хранителем). Возможна ситуация, когда для поклажедателя экономическая выгода от нахождения вещей на хранении у профессионального хранителя превышает потери в результате последовавшей утраты предмета хранения, например, в случае хранения документов с «малоценной информацией». В этом случае убытки от потери такой информации в результате утраты хранителем содержащих её документов могут быть ниже, чем те расходы, которые понёс бы собственник документов при аренде помещений для их самостоятельного хранения. Оценка же интересов сторон по достижению конечного результата от хранения и отражение данных интересов в условиях договора является правом самих сторон.

Представляется, что даже один день фактически имевшего места хранения документов создает все необходимые предпосылки для истребования хранителем платы за этот день и в случае гибели предмета хранения, если при этом договором исключена санкция абзаца второго пункта 3 статьи 896 ГК РФ. Разумеется, такое условие договора не исключает права поклажедателя требовать от хранителя возмещения убытков, причиненных утратой находившихся на хранении документов.

Указанные вопросы определения размера ответственности хранителя должны являться предметом переговоров при заключениии договора хранения документов.

см. часть 2 настоящей статьи